 |
| |
|
|
| |
Константин Арбенин: Отчет за десять лет
Долгое знакомство с музыкантом таит в себе очевидную ловушку: перестаешь воспринимать старинного приятеля как объект для приложения профессиональных усилий. И если мысль написать рецензию на альбом или отчет о концерте все-таки периодически приходит в голову - альбомы-то слушаешь и на концерты ходишь, - то идея взять интервью как-то совсем теряется из виду. Просто поболтать - всегда пожалуйста, а вот интервью... зачем?
С Константином Арбениным мы познакомились в 1995 году, когда я вела авторскую программу на петербургском радио "Катюша", а у ЗИМОВЬЯ ЗВЕРЕЙ (первой и наиболее известной группы Арбенина) вышел дебютный альбом "Города, Которых Не Стало". С тех пор наше общение не прерывалось, хоть и не было регулярным, и я всегда была в курсе того, что делает Костя. Но интервью я за всё это время брала у него всего лишь трижды: самое первое - для радио плюс еще два - для журнала "FUZZ". Маловато выходит за двадцать-то лет...
И вот, вскоре после того как Костя в очередной раз ответил на вопросы в рамках подведения ежегодных Итогов на Нашем НеФормате, нам обоим стало ясно, что пора бы обстоятельно поговорить снова. Именно в формате интервью. Тем более что ННФ тоже давненько ничего не писал об Арбенине и его проектах, и восполнить этот пробел будет весьма не лишним.
Екатерина Борисова: Я тут поняла, что последнее интервью с тобой публиковалось на Нашем НеФормате десять лет назад, в январе 2005 года, а взято оно было в 2004-м. И вот представь: человек впервые попал на наш сайт, нашел это интервью, и ему, натурально, захочется узнать, что же произошло с тобой за прошедшее десятилетие. Ведь наверняка произошло очень многое.
Константин Арбенин: Да, очень. Ну, во-первых, если отсчитывать с 2004 года, то еще пять лет существовало ЗИМОВЬЕ ЗВЕРЕЙ. Несколько альбомов ЗИМОВЬЕ выпустило - в частности, альбомы "Как Взрослые" и "Всегда Готов к Рок-н-Роллу". Если коротко, то "Как Взрослые" я считаю удачным альбомом, а вот "Всегда Готов к Рок-н-Роллу" был выпущен совсем на спаде. Это было состояние, когда группа должна была уже распасться. Мы его записали, и было принято решение, что мы перестаем играть вместе.
 Екатерина: Почему?
Константин: Там очень много скопилось всяческих недовольств друг другом. Вообще же инициатива закрытия группы исходила от меня, потому что я устал работать с Сашей Петерсоном. И человечески и творчески мы с ним в какой-то момент пошли совершенно в разные стороны, стало сложно и просто разговаривать, и добиваться творческого результата - такого, какой бы меня удовлетворял. Сашу-то, наверно, удовлетворяло положение вещей, а мне стало тесно в этом проекте, и я свои задумки не доводил уже до такого состояния, до какого они должны были в моем понимании доходить. Песни на выходе были не такими, какими они мне представлялись, когда я их сочинял. Кроме того, начались чисто человеческие конфликты, а еще я стал часто выступать с другими людьми, потому что мне это стало интересно. Выступил, например, с группой АДРИАН И АЛЕКСАНДР - они меня позвали на свой концерт, и мы сделали с ними две мои песни. После чего мне Саша Петерсон сделал замечание - дескать, почему ты поешь наши песни с другими артистами? Я говорю: "Это мои песни, и я их могу петь с кем угодно". Он говорит: "Нет, ты не понимаешь, это не твои песни, это наши песни". И это был уже перебор. Момент, конечно, формальный, но я помню, что у меня тогда как раз и возник импульс, что всё, надо заканчивать. Я сказал: "Саша, значит, мы расстаемся". Но Петерсон на следующий день пошел на попятную и уговорил меня проработать еще целый сезон, и весь этот сезон меня все кругом уговаривали не бросать группу. Но я для себя уже решение принял. И вообще я это сделал поздно - по моим ощущениям, надо было расстаться года на три раньше.
Екатерина: Это как в браке: вроде любви уже нет, но что-то людей связывает.
Константин: Да. Кроме того, чувствуешь ответственность...
Екатерина: ...за детей.
Константин: ...перед зрителями, перед музыкантами и даже перед самим проектом. Есть же ЗИМОВЬЕ ЗВЕРЕЙ, и я - его частичка, ему подчиняюсь, и как я могу своим решением вдруг это всё запретить, перекрыть, убить... Но критическая масса накапливается, и в конце концов понимаешь, что это единственный выход, потому что уже ничего не исправить. И вообще - нужно подумать о себе.
Ну вот, мы отработали сезон, и, видимо, поскольку уже было заявлено, что это последний сезон, всё прошло на подъеме, концерты были очень хорошие. Еще всё было обставлено с подачи Саши Петерсона так, что, мол, "группа уходит в бессрочный творческий отпуск". Он как директор группы пытался ситуацию смягчить и придумывал всякие такие сомнительные формулировки. Он надеялся, что я передумаю и через несколько месяцев вернусь. Но еще до того, как мы отыграли последние концерты, я стал задумываться о новом составе и нашел новых ребят.
Екатерина: Это когда именно было?
Константин: В марте 2009 года прошел первый концерт с новым составом, и буквально за пару дней до него придумалось название СЕРДОЛИК. Оно как-то само собой появилось, мы не собирались давать составу название, но вдруг всплыло это слово, и мы поняли, что - да, это то, что нужно. То есть уже начал существовать СЕРДОЛИК, а в начале лета ЗИМОВЬЕ сыграло последний концерт. Одно перетекло в другое. Мне ведь хотелось закончить историю именно с ЗИМОВЬЕМ, но я не собирался прекращать концертную деятельность и сочинительство песен прекращать не собирался. Поэтому я просто взял и собрал новую группу.
 Екатерина: А откуда ты взял новых людей?
Константин: Да тоже всё как-то само собой произошло. Антона Спартакова я нашел на квартирниках у Гороховского. Мне сказали: "Есть интересный музыкант, с Толиком Багрицким играет", мы познакомились, стали какие-то песни под гитару подбирать. Потом появился Леша Беляков, который работает на "Радио России" - мы с ним до этого делали аудиодиск "Сказки на засыпку": он режиссировал, а я записывал свои сказки. А вообще Леша музыкант, играл в нескольких группах, а на тот момент стал осваивать мандолину - и тоже подключился к СЕРДОЛИКУ, я подумал, что очень интересно попробовать в составе такой неожиданный инструмент. И еще я сразу хотел позвать Мишу Иванова, нашего зимовского басиста, который в VERMICHELLI ORCHESTRA когда-то играл, но Миша как человек очень тонкий и интеллигентный сказал, что ему неудобно быть и в том, и в этом составе. Поэтому сначала у нас в СЕРДОЛИКЕ был контрабасист Вася Телегин, который когда-то играл в группе ТАНКИ с Митей Максимачёвым. И вот вчетвером мы сыграли первый концерт: я, Антон, Леша и Вася. Репертуар состоял из трех или четырех новых песен, а остальные мы взяли старые, те, которые хотелось как-то по-новому исполнить. А потом, когда я полностью освободился от старого проекта, мы уже начали всерьез репетировать и пытаться что-то записывать.
Но, естественно, новый проект тоже претерпел изменения, и в настоящий момент СЕРДОЛИК - это уже совсем другие люди. Миша Иванов занял свое место, и всё сразу соединилось нужным образом. Леша Беляков ушел - как-то мы не сработались, - но появился гитарист Сережа Арзуманов, и долгое время мы играли вчетвером: я, Иванов, Спартаков и Арзуманов. Сейчас Антон Спартаков не участвует в проекте, но это не значит, что он выпал насовсем. Просто сейчас мы играем втроем, и нам этого пока достаточно.
Я долго пытался сделать так, чтобы в СЕРДОЛИКЕ песни звучали так, как этого хотелось мне. Чтоб это звучало не как ЗИМОВЬЕ, где стал в итоге доминировать Петерсон, и поэтому звучало всё по-петерсоновски. Мне хотелось, чтоб звучало в соответствии с моими представлениями, но чтобы это был процесс коллективный. В какой-то период я думал, что этого надо добиваться путем расширения состава, а в итоге получилось, что наиболее адекватный моим представлениям вариант звучания - акустический. И мы сейчас выступаем в две гитары - Миша Иванов и Сережа Арзуманов, - а я не только пою, но и ножной тамбурин использую, шейкер, всякие перкуссионные инструменты. И аранжировки мы придумываем вместе, именно в совместном творчестве у нас рождается что-то стоящее. И мне нравится, что из этого получается. Альбом "Неспокойная Красота Жизни" мы записали именно так, втроем.
Екатерина: Кстати, об альбомах. "Всегда Готов к Рок-н-Роллу" был последним альбомом ЗИМОВЬЯ. А что потом выходило?
Константин: В 2010 году я выпустил альбом "Одноимённые Песни". Он появился совершенно естественным образом: меня позвали на радио, ЗИМОВЬЕ уже было неактуальным, а у СЕРДОЛИКА внятных записей еще не было, и я набрал всяких эксклюзивных концертных номеров, исполненных с сайд-проектами. А потом, переслушав их, понял, что из этого может получиться интересный альбом. Лева Наумов, который до этого делал фильм-концерт про ЗИМОВЬЕ, подреставрировал эти записи, сделал мастеринг, и получился диск, которым я очень доволен.
Потом был концертный альбом СЕРДОЛИКА "Горошина", его тоже Лева записывал и сводил. Он вообще очень помог в этот сложный период. Впрочем... Вот, говорю про сложный период, а ведь, если вдуматься, все периоды сложные по-своему (смеется), и всегда кто-то находится, кто помогает, поддерживает... Ну, а не так давно, в 2012-м, вышел упомянутый второй альбом СЕРДОЛИКА "Неспокойная Красота Жизни" - уже студийный.
Екатерина: Ты ведь за отчетный период еще и сам гитару освоил?
Константин: Да, но это изначально не входило в мои планы. Если ситуация "я заканчиваю ЗИМОВЬЕ и создаю новую группу" была запланирована, то идеи самому играть на гитаре как раз не было, это получилось само собой. Я несколько раз начинал, пробовал, бросал, понимал, что совершенно не могу играть... А тут вдруг сел, подобрал какую-то песню Окуджавы и осознал, что понял принцип, как это всё действует. И стал понемножку поигрывать. И даже с какого-то момента стал песни сочинять уже с гитарой. Это получилось совершенно неожиданно, и на первых концертах с гитарой я себя чувствовал... ну, "здравствуй, молодость вторая". Совсем забытое ощущение ужаса первого выхода на сцену: выходишь, ничего не умеешь... Точнее, сразу всё забываешь, чему научился. И эти концерты были очень корявые (смеется). Как будто я вообще не репетировал - сразу на сцену. Но зато это была большая практика. И лишь последние пару лет я себя чувствую уже более или менее уверенно с гитарой и получаю кайф от выступлений.
Екатерина: Под гитару ты выступаешь один или с группой?
Константин: С группой я все-таки не решаюсь играть на гитаре, потому что очень уж большой разрыв в уровне музыкальных возможностей между музыкантами и мной. Хотя я играл с Сережей Арзумановым - я играю ритм, он соло. И с Кириллом Комаровым мы несколько песен так играли, и подобные выступления мне дают многое в плане понимания того, как надо играть. Но в основном на гитаре я играю один - на сольных концертах. Это расширило мои возможности, потому что раньше я понимал, что как автор песен могу существовать только с группой, а сейчас сам могу дать большой сольный концерт. Хотя я не перехожу полностью на сольные выступления, потому что многие песни не могу исполнить так красиво, как это делает группа.
Екатерина: Но ты же и раньше выступал сольно - в так называемой "суперакустике", под щелканье пальцев...
Константин: Я тут недавно сообразил, что сейчас очень многие люди стали выступать без музыкальных инструментов, это стало модно. А я наоборот - только сейчас взял в руки гитару (смеется). Но получилось это, повторю, случайно. И во многом благодаря моей жене Саше, которая мне показала несколько аккордов. Учитывая, что у меня, без ложной скромности, есть чувство ритма, я понимаю, что мне не нужно многое уметь в плане каких-то гитарных изысков. Когда я выступаю, для меня главнее, чтобы был ритм.
Екатерина: Плюс есть привычка многое показывать голосом.
Константин: Да, и это я тоже использую. Ну и, конечно, когда я один выступаю, это несколько другой жанр. У меня сейчас такое ощущение, что я нашел-таки некую свою нишу. Эти вот сольные выступления невозможно как-то четко определить: это и совсем не бардовское творчество, и, в общем-то, не рок, - потому что я еще и стихи читаю, и устраиваю какие-то полутеатральные вещи. И этот синтез - наверное, то, к чему я больше всего стремлюсь. Да и зрителям нравится, когда чередуются различные номера...
Екатерина: А как зрители отреагировали на прекращение ЗИМОВЬЯ ЗВЕРЕЙ?
Константин: Многие отреагировали очень болезненно и негативно. Как всегда бывает, когда закрывается какой-то проект. Вообще я должен сказать, что первое время после закрытия ЗИМОВЬЯ было очень для меня тяжелым. Я предполагал, что будет тяжело, но когда в это окунаешься и понимаешь, что сам это сделал, что это было твое собственное осознанное решение... ты от него не отказываешься и не жалеешь, но все равно страшно и непонятно, что будет дальше.
 Екатерина: То есть публика тебя не поддержала.
Константин: Часть публики поддержала, а часть - нет. Если говорить не о зрителях, а о круге людей, которых я знаю лично, о знакомых, друзьях, - так вот, люди, чьим мнением я дорожу, были со мной совершенно согласны. Они говорили: "Давно было пора". А вот те, в чьем мнении я всегда сомневался, и чьи вкусы с моими не совпадают, говорили: "Ой, зачем ты это сделал, раньше было хорошо, а сейчас очень плохо". И я понимал, что раз те люди, которым я доверяю, говорят, что я все сделал правильно, то, значит, всё правильно. И, конечно, часть людей отвалилась, из зимовской аудитории многие люди ушли, выпустили меня из поля зрения. Сейчас, спустя шесть лет, я понимаю, что во многом это было к лучшему. Потому что сейчас публика... я просто испытываю чувство счастья, когда вижу эти лица и эти глаза. У ЗИМОВЬЯ была очень хорошая публика, но все-таки там был процент людей, которых интересовало не мое творчество - им надо было потусоваться, выпить-закусить после концерта... А меня всегда интересовало искусство в чистом виде, а тусовки были чем-то второстепенным, и этот расклад меня не устраивал. А сейчас публика выкристаллизовалась. В этом смысле всё, что делается - к лучшему.
Конечно, популярность очень резко упала, многие люди думают, что с закрытием ЗИМОВЬЯ и я перестал существовать. "А что, разве Арбенин что-то делает?". Еще и по времени так совпало, что сейчас нет возможности выхода на радиостанции, про телевидение я вообще не говорю... И если ЗИМОВЬЕ успело запрыгнуть в последний вагончик - радио "Катюша" было и все такое, да? - то сейчас СЕРДОЛИКУ нигде и не засветиться кроме Интернета. Так что есть и положительные моменты, и отрицательные.
Екатерина: А старые зимовские песни включены в репертуар СЕРДОЛИКА?
Константин: Да, конечно. Где-то половина на половину. В этом году, кстати, исполняется 20 лет ЗИМОВЬЮ - первый альбом вышел в 1995 году, - и мы предварительно подготовили программу, где много старых песен, включая самые первые. Но все равно петь полностью зимовскую программу не хочется, тем более что мне-то всегда интереснее новое показать. Но и от старых песен я не собираюсь отказываться, многие из них мне интересно петь по сей день. Бывает, что просят спеть то, что петь ну совсем не хочется, а есть такие песни, которые до сих пор живы, я их с удовольствием исполняю.
Екатерина: Десять лет назад ты подарил нашему интервьюеру свою книгу "Комнатные побеги". Я так понимаю, что другие книги за означенный отрезок времени тоже выходили?
Константин: Да, вышло несколько книжек. Во-первых, еще в зимовский период вышла книга сказок и книга стихов. Они были не очень удачно сделаны - в формате компакт-диска, они не выглядели как книжки, им не хватало книжного шарма. А в последнее время появились книги уже совсем настоящие, солидные, я бы так сказал. В 2011 году вышло сразу две: в питерском "Детгизе" - сказочная повесть "Тараканьими тропами" для детей, а в московском издательстве "Время" - повесть-сказка "Заявка на подвиг". Вообще я ее писал как взрослую сказку, но ее выпустили как бы для подростков...
Екатерина: А в чем разница?
Константин: Ммм... Это не я определяю, а издатели. Им надо маркировку поставить.
Екатерина: Я лично считаю, что все эти "16+", "18+" - полная ерунда.
Константин: Я тоже. Вообще я как автор писал эту книгу о себе, поэтому я не думаю, что это детская книжка. Просто она сказочная. А раз сказочная - стало быть, детская... Я тут стал размышлять и понял, что сказка изначально жанр-то не детский. Народные сказки изначально придумывались для взрослых.
Екатерина: Они страшные же все!
Константин: Это тоже, но не только в этом дело. Тут я писал про себя. "Заявка на подвиг" - это сказка про рыцаря, который не может довести до конца ни один подвиг. И вот он знакомится с дамой, которая вызывается быть его оруженоской, а на самом деле берет над ним шефство и помогает ему доводить подвиги до конца. Но поскольку там антураж полурыцарский-полусредневековый-полусовременный, все решили, что это подростковая вещь. А если объективно рассматривать, то она семейная. Вот как есть кино "для семейного просмотра", так и сказку эту могут читать и дети, и взрослые.
Потом я написал еще одну вещь, тоже сказочную, но более взрослую - "Иван Кощеев сын", она вышла в 2013 году. И тогда же вышла книга стихов "Второе января". И в прошлом году вышел сборник сказок, написанных в разные годы, называется "Король жил в подвале и другие сказочные истории". Так что много книжек навыходило.
 Екатерина: Ты тут сказал, что когда взял в руки гитару, то выходил на сцену как впервые. А с книжками было хоть раз такое ощущение? Брался ли ты в них за что-то впервые, ступал на какую-то неосвоенную территорию?
Константин: Я книжки-то писал еще до того как начал песни сочинять. Так получилось, что какая-то известность ко мне пришла с музыкальной стороны, потому что это жанр более демократичный и более популярный. И книжки стали публиковаться уже тогда, когда меня кто-то узнал как участника группы и автора песен. Но книги были раньше песен. И на этой территории - литературной - всегда, когда что-то новое начинаешь писать, есть ощущение первого раза. Потому что когда выходишь на сцену, ты это хотя бы репетировал. Ну, или поешь песни, которые уже неоднократно пел. А книжку переписать заново нельзя. Все время начинаешь с чистого листа и все время есть ощущение, что ничего не получится, что подвиг не доведется до конца, как у того рыцаря. У меня постоянно так: сажусь писать книжку, сочиняю начало... у меня этих начал уже штук сорок лежит в компьютере, и из них я только штук пять довел до конца (смеется). Поэтому страх есть всегда. А самое смешное в том, что меня до сих пор называют "молодым автором".
Екатерина: Ну, это для нашей страны очень характерно.
Константин: Я в прошлом году заметил, что меня вдруг перестали называть "молодым автором". У меня вышла шестнадцатая книжка - есть шестнадцатилетие, а тут шестнадцатикнижие... И только я обратил на это внимание, как на днях вышел рассказ "Секундант" в журнале "Костер", и в анонсе этого номера опять было написано: "Рассказ молодого писателя Константина Арбенина". И я решил, что это, наверно, навсегда (общий смех).
Екатерина: Есть в английском языке слово "challenge" - "вызов", оно употребляется, когда человек сталкивается с неожиданной задачей, которую либо он сам, либо жизнь перед ним поставила, и с которой надо как-то справиться. Я так понимаю, что СЕРДОЛИК и гитара стали для тебя в некотором роде такими вызовами. А еще что-то было?
Константин: И закрытие ЗИМОВЬЯ тоже им было - я сам себе этот челлендж создал. Но во многом я на это и решился из-за того, что почувствовал, что в ЗИМОВЬЕ наступает рутина. Я тогда за год ни одной новой песни не написал. И я понял, что мы катимся уже, как конвейер, и какая-то бюрократическая организация получается. Мы играем концерты, репетируем те же песни, опять играем концерты - и я понял, что творчество заканчивается, что нужно себя из этого как-то вырывать, ставить себя снова в неудобное дискомфортное положение, чтобы не потерять связь с какими-то тонкими творческими материями.
Так что эти вызовы, к сожалению, - необходимая вещь для творческого человека, если он не хочет превратиться в творческого функционера, что само по себе - оксюморон.
Екатерина: А твой моноспектакль "Два клоуна" - тоже вызов?
Константин: Тоже, кстати. Я же когда-то в детстве хотел быть актером. Потом увлекся написанием песен и как-то отошел от этого, но все время тяга к актерству во мне жила. У меня и песни есть, которые как маленькие спектаклики.
Екатерина: Были ведь еще и музыкальные сказки, которые игрались на сцене - "Свинопас" и "Звери ищут лето"...
Константин: Ну да, это были шаги на этом пути. Но всегда хотелось сделать полностью драматический спектакль. Но я никак не мог придумать, что же это будет. Желание было, а вот назвать конкретное произведение я не мог. И тут опять же Саша, моя жена... Саша вообще в моей жизни играет роль оруженоски того рыцаря, она надо мной шефствует и меня вдохновляет на всё. Она одновременно и муза, и все остальное.
 Екатерина: Тебе повезло с женой.
Константин: Да, наверно, это самая большая удача в моей жизни. Так вот, Саша как-то раз говорит: "Слушай, а у тебя ведь есть рассказ "Два клоуна", там же всё расписано как в сценарии". Я его перечитал - это было через десять лет после написания рассказа - и понял, что там есть много вещей, о которых мне бы хотелось поговорить со сцены, но не посредством песен, а посредством прозы и актерского ремесла. И мы с Сашей стали вместе делать спектакль - я как актер, она как режиссер. Мы никогда не занимались постановкой спектаклей, но тут нас как будто что-то вело. Когда мы уже отыграли премьеру, стали вспоминать, как мы придумали вот это и то, и было ощущение, что всё само сложилось. Конечно, по ходу показа спектакль стал трансформироваться, совершенствоваться... Через три года я понял, что я от него очень эмоционально устаю. Там же действуют два клоуна, я во время спектакля проживаю две жизни и потом нахожусь в состоянии полной выжатости - с концертами не сравнить. Я сказал Саше, что чисто физически больше не могу, мы показали последние два спектакля... и лишь после того как занавес закрылся, я вдруг понял, наконец, как это надо играть! Два месяца провел без спектакля - и понял, что постоянно о нем думаю. И вот уже год как мы снова его показываем. И, видимо, я перешагнул этот барьер усталости, потому что сейчас, наоборот, стал получать энергию от спектакля, заряжаться от него.
Мы поучаствовали со спектаклем в международном фестивале "Монокль", который пару лет назад в Петербурге проходил, и нам даже дали почетный диплом "За циркизацию театра". Хотя, на мой взгляд, там никакой циркизации нет, это вообще не о цирке, это о жизни, о любви, об ответственности художника перед своей аудиторией. В общем, о самом важном, о том, что волнует меня больше всего.
Сейчас мы думаем, что надо бы сделать еще спектакль, но пока не определились с материалом. Хочется теперь взять что-нибудь чужое. Все-таки со своим работаешь как автор-исполнитель, а с чужим - это другой опыт и опять-таки вызов, потому что есть некое сопротивление материала. В своем можно что угодно изменить, потому что знаешь, о чем это всё, и от каких изменений смысл не потеряется. А в чужое надо вникнуть и сохранить замысел автора. Да еще слова выучить! Свои-то слова заменил на другие - и никто не заметит...
Екатерина: Вот как раз хотела спросить о чужом материале. Я знаю, что проект Арбенин-Башаков-Комаров уже несколько лет не функционирует, но ты ведь участвуешь в различных совместных концертах, трибьютах...
Константин: АрБаКом в последние годы действительно не складывается, хотя нет никакого принципиального решения не выступать. Просто нет внутренней потребности собраться вместе. Вполне допускаю, что она появится через какое-то время. Тут еще препятствие в том, что у всех нас троих такая насыщенная творческая жизнь, что состыковаться очень трудно. Особенно трудно сейчас Мишу достать. А с Кириллом мы периодически встречаемся у него на кухне и как-то раз решили опять что-то сделать вместе. И вот, сыграли в прошлом году два концерта - в Питере и в Москве. Нам очень понравилось, недавно еще сыграли и собираемся, если сложится, в апреле в Израиль съездить поиграть.
С Митей Максимачёвым мы периодически что-то вместе делаем. В "Двух клоунах" звучит его музыка. Вот, кстати, забыл сказать - когда у нас с Сашей спектакль только начал складываться, нам Митя дал послушать свою инструментальную музыку, и стало понятно, что это тот самый алхимический компонент, которого нам не хватает, в реакции с которым родится спектакль. Музыка просто идеально туда подошла, а кое-что Митя дописал специально для спектакля.
А сейчас мы готовим с Митей новую штуку. Прошлым летом мы сделали из одной моей сказки небольшой музыкальный спектакль... Есть такой "Упсала-цирк" - это социальный проект, цирк для трудных подростков, туда берут ребят с улицы и приучают к цирковому ремеслу. Некоторые не выдерживают и уходят, а некоторые приживаются, и у них очень сильно меняется жизнь. Митя к их представлениям пишет музыку. И вот, "Упсала-цирк" проводил акцию "Сказочный полдень" - на их территории на нескольких площадках проходили всякие представления, и мы с Митей взяли одну мою сказку и инсценировали ее. Митя написал прекрасную музыку и даже впервые стал актером - сыграл роль холодильника. А я читал текст от автора. Называлось это "Соната для чайника со свистком". Всё в лучших традициях старых детских пластинок. После этого мы решили, что стоит сделать так еще одну сказку. Первая идет 25 минут, а если сделать еще одну, то будет уже полноценное представление, которое можно показывать...
Екатерина: И записать!
Константин: И записать, конечно, тоже. Вторая сказка будет оригинальная, то есть еще не опубликованная. Сейчас как раз я закончил писать эту историю, и мы вместе обдумываем концепцию постановки. Вот такие неожиданные события.
 Екатерина: А недавно вышедший трибьют Кире Комарову - это была твоя идея?
Константин: Ну как - моя?.. Получилось так, что наши с Мишей Башаковым общие московские друзья сделали сначала трибьют Мише и позвали меня поучаствовать. И я подумал: раз мы делаем трибьют Башакову, а Комарову тоже исполняется 50 лет, то отчего же и трибьют Комарову не сделать? Я бросил клич, а все говорят: "Ну да, надо, а кто этим заниматься будет?" И я понял, что надо самому браться за это дело, организовывать и координировать. Я разослал нескольким людям предложения, потом подключился Василий К., который очень помог, пригласил часть людей, которых я не знаю... Вообще участников должно было быть гораздо больше, но некоторые не смогли, отвалились по разным причинам. Зато появились другие. В итоге у нас всё еле влезло на диск. Когда Десс сказал, что хочет прочитать стихотворение, я сказал, что оно, наверное, и не влезает уже, но он выбрал короткое, которое все-таки поместилось (смеется).
Екатерина: Ты доволен результатом?
Константин: Да, получилось даже лучше, чем я ожидал. Сначала меня озадачило то, что собрался очень разный материал, - мне показалось, что это совершенно не стыкующиеся вещи. У кого-то акустика, у кого-то - как у Жени Дятлова - грандиозное электрическое полотно... Но вообще я очень люблю выстраивать порядок песен в альбомах, свои всегда с удовольствием выстраиваю, и когда удается добиться цельности, поставить песни в нужном порядке - это уже половина результата. И тут тоже я колдовал-колдовал - и вдруг всё выстроилось, и я понял, что действительно получается цельный альбом, а не просто набор разных номеров. Мне самому больше всего понравились номер, который записали СТУПЕНИ, и у группы ИСКРА И АМАТЁРЫ очень симпатично получилось, тепло.
Екатерина: А песни люди сами выбирали?
Константин: Сами. И даже не было совпадений. Единственно что "Способ Жить Жизнь" Вася К. записал как песню, а Юля Дмитриева прочитала как стихотворение, но я подумал, что это даже хорошо, просто разнес их в начало и конец, и это тоже стало элементом композиции.
Я очень люблю песню Кирилла "Тюнер и Метроном", но ее, как ни странно, никто не выбрал, а сам я не решился спеть. Мне просто очень нравится, как ее Кирилл исполняет, и я подумал: ну зачем я ее буду перепевать, у автора и так все хорошо. И решил, наоборот, не брать серьезную вещь, а взять что-то легкомысленное, попроще и постарее, то, чего почти никто не знает. Мы с музыкантами СЕРДОЛИКА долго выбирали и в итоге остановились на "Турухтанных Островах".
Екатерина: Ну и, подводя итог нашему обзору событий последнего десятилетия: что для тебя изменилось за эти десять лет - кроме того, что мы все стали на десять лет старше? Есть ли ощущение, что что-то изменилось совсем капитально? Или твой творческий путь был абсолютно логичным и последовательным?
Константин: Главный итог такой: я ощущаю себя самостоятельным. Все-таки так получилось, что в ЗИМОВЬЕ я был ведомым. Я все время стеснялся назвать себя лидером группы. Ну да, я солист, я сочиняю песни, я сочиняю стихи, но при этом есть Саша Петерсон, директор группы, и он все время перетягивал одеяло на себя. И я, будучи по характеру человеком мягким и уступчивым, ему все время в этом смысле потакал и проигрывал, и группа развивалась в том направлении, в котором ее вел Петерсон, а не так, как хотелось мне. А теперь я делаю то, что я хочу. Может получаться, может не получаться, но я сам полностью за это отвечаю, я хозяин своей творческой судьбы.
Еще одно весомое изменение - я стал писать меньше песен. ЗИМОВЬЕ ведь долго существовало на материале, который был написан за несколько лет до появления группы. Песен сорок было написано, когда мы взялись за первый альбом. Можно было выпускать диски часто, и все время что-то оставалось в запасе. А сейчас я пишу по две песни в год. Но я это делаю в значительной степени умышленно, потому что надо мной не висит обязанность непременно выпустить новый альбом. Я этим пользуюсь и стараюсь не писать проходных вещей. То есть я начинаю что-то писать, но вдруг понимаю, что я на эту тему уже высказывался, и если я напишу эту песню, никакой новизны в ней уже не будет. И я останавливаюсь. И пытаюсь оформлять свой замысел только тогда, когда я чувствую, что вот замаячило нечто, о чем я еще не говорил.
 Екатерина: Но есть же вечные темы.
Константин: Вечные - да, но и на вечные темы можно высказаться банально, а можно найти какую-то новую грань, неожиданные нюансы, индивидуальные... Я как раз думаю о том, что надо лирический альбом записать. Про любовь. Потому что столько всего вокруг происходит, что на любовь сейчас всё меньше обращаешь внимания в творчестве. Любовью живешь, но вот в творчестве хочется высказаться о другом - о том, что в мире происходит, в стране, вот это всё сегодняшнее ухватить. И я понял, что в нашем нынешнем обществе очень не хватает здравого смысла. И как раз лирика - это проявление здравого смысла в современном нездравом обществе. Поэтому хочется записать лирический альбом.
А пока мы с СЕРДОЛИКОМ записываем сингл из двух песен, недавно придуманных - но они как раз не о любви. Поэтому я не уверен, что они потом войдут в альбом, может быть, они так и останутся синглом... Посмотрим.
Это я к тому, что писать я стал меньше, но с большей ответственностью.
И еще важное изменение - я очень многое в творчестве стал делать вместе с женой, с Сашей. Я как-то раньше разделял: вот есть любовь, семья - и есть творчество. И Саша никогда в дела ЗИМОВЬЯ не вмешивалась, очень корректно стояла в стороне. А когда я ЗИМОВЬЕ распустил... Во-первых, Саша меня поддержала, когда я ей сказал, что принял решение расстаться с Петерсоном, и что ЗИМОВЬЯ больше не будет. Со стороны логики и здравого смысла жена должна была очень опечалиться и расстроиться при этом известии, потому что ЗИМОВЬЕ - это был стабильный заработок, некий статус, а тут как со скалы ныряешь, и неизвестно, что будет дальше. Но она сказала: "Раз ты так считаешь, то так и надо делать". А потом, когда выяснилось, что в моем окружении не осталось никого, кто смог бы заняться административными, директорскими делами, Саша, не имея никакого опыта, этим занялась и создала мне очень серьезный тыл. И до сих пор она этим занимается. То есть какие-то концепции мы вырабатываем вместе, но контактирует, договаривается и занимается всеми административными делами она, и сайт сделала она... И я подумал: а чего ж я раньше-то не додумался, что работать надо с близкими людьми, которые тебя понимают на все сто, и что такой вот семейный бизнес (смеется) и семейное творческое дело - это на самом деле очень здорово? И то, как мы вместе сделали спектакль, и постоянное, я бы сказал, пристрастное участие Саши в работе СЕРДОЛИКА - такое положение вещей мне очень нравится.
Естественно, у нас сейчас нет такого размаха, такой популярности, которая была во времена ЗИМОВЬЯ, поскольку мы сами себе продюсеры, а возможности наши в этой сфере весьма ограничены. Но меня, если честно, и размах ЗИМОВЬЯ никогда не впечатлял. Может быть, я сейчас нескромную вещь скажу, но мне кажется, что с тем материалом, который я создавал, при правильном администрировании, продюсировании и менеджировании можно было добиться гораздо большего успеха. Поэтому когда кто-то говорит о продюсерской гениальности Петерсона, я как человек, который был объектом этого продюсирования, всегда очень скептически отношусь к таким разговорам. Я-то понимаю, что могло быть иначе.
Я не скажу, что всё меня удовлетворяет в моем нынешнем положении. Я хотел бы выступать в залах побольше, чтобы концерты были почаще... Но недавно я вдруг понял такую простую вещь... Это, кстати, тоже очень важный пункт - как раз про изменения! За эти десять лет кардинально изменилась страна, общество, люди стали другими. Общество стало потребительским, этим пронизано всё, плюс на людей свалилось избыточное количество информации. Заниматься искусством в таких условия стало гораздо труднее, еще труднее его продать, если только у тебя нет агентов, которые бы втюхивали его всем круглосуточно. И я чувствую себя теперь не просто свободным художником, а в значительной мере еще и партизаном. Таким партизаном искусства в стане потребителей. Поэтому и запросы мои изменились - у партизана жизнь партизанская. Какие тут продюсеры, какие спонсоры, какие большие залы?! Есть возможность давать квартирники - уже хорошо, выступил в московском Домжуре - вообще событие. Задача партизана - выжить и донести свое послание до тех, кто еще не разучился слушать. Вот в таком режиме я сейчас и живу. И на концерты ко мне ходят такие же партизаны. И я стал понимать, насколько сильно я нужен вот этим людям, которые приходят на мои концерты, читают мои книги. А они - мне. Я их люблю, это штучные люди, когда я вижу со сцены их глаза, я просто счастье испытываю. Эти люди - главное, что я приобрел за 20 лет творчества.
Фото: Римма ХРАМЦОВА (1), Кирилл КУЛИКОВ (2, 4), Анна ДРАГНЕВА (3), Константин АРБЕНИН (5), Макс МОРОЗОВ (6), Ольга МЕЧНИК (7)
Автор: Екатерина Борисова
опубликовано 20 марта 2015, 04:46
Публикуемые материалы принадлежат их авторам.
Другие статьи на нашем сайте
Другие статьи
|
|
| |
|
|
|  |
|